СТИХИ ДЛЯ ДЕТЕЙ И ВЗРОСЛЫХ

СТИХИ ДЛЯ ДЕТЕЙ И ВЗРОСЛЫХ

***
В зеленом лесу, на лужайке зеленой
Стоял одинокий Огурчик соленый.
Одет был во фрак из зеленой ромашки,
И крепко сжимал он букетик из кашки.
К нему на свиданье бежит Помидорка!
На ней из фиалок струится оборка,
Она раскраснелась, спешит и смеется,
И знает, что он ее точно дождется!

***
Под листом лопуха
В сюртуках, котелках и при трости
Собираются мухины гости.
Все у мухи так важно, так чинно,
И червяк дождевой
Отделяет буфет от гостиной.
"Не угодно ли Вам
Выпить аперитиву?
Или сразу приступим
К сосискам и пиву?"
Юбилей. Середина весеннего дня.
Все у мухи в гостях.
Никого у меня...

***
На тоненькой ветке висят паутинки.
Из них паучата рисуют картинки.
Сегодня по плану урок рисованья.
Им важный паук объясняет заданье:
"Возьмите росинку, добавьте рассвета,
Измерьте на глаз расстоянье до лета,
Поймайте на слух полет стрекозы
И капельку влейте сосновой слезы,
И лапкой проворной весело, смело -
Вперед, паучата, скорее за дело!"
И замер у ветки шалун - ветерок,
Чтоб вздохом своим не сорвать им урок.

***
Я в постели. Солнце село.
Я зеваю - скукота...
Где-то что-то заскрипело...
Наступает темнота.
Наступила мне на тапки,
Наступила на кровать...
А на стуле что за тряпки?!
Как бы мне не завизжать!
Вот она большую лапу
Занесла и надо мной...
Надо звать скорее папу!
Что-то будет... Ой-ой-ой!

***
У маленькой тыквы большая беда:
Поссорилась с дынькой она навсегда.
Она ее "дунькой" вчера назвала
И листик со шляпки ее сорвала.
А маленькой дыньке теперь все равно:
Ее кабачок приглашает в кино,
Он ей, а не тыкве цветок подарил,
Ее, а не тыкву домой проводил.
У маленькой тыквы большая беда:
Она в огороде скучает одна -
С капустой гуляет теперь кабачок,
У тыковки новый завелся дружок...
Ах, милая дынька, не плачь, не грусти,
Ты только немножко еще подрасти -
На грядке соседней арбуз созревает,
О маленькой дыньке он тайно вздыхает.

***
На зеленом лугу,
Посреди медуницы и мяты
Юный рыцарь усердно
Надраивал латы.
Он их чистил хвощинкой и мхом,
Натирал молодым чесноком.
Он жужжал и трещал от старанья:
"Ох, не жди от меня состраданья!
С ним покончено будет -
С хвастуном-задавакой,
С толстым майским жуком -
Забиякой!"
Но внезапно шесть лапок
Повисли без дела:
"Как на прошлом турнире
Она на него поглядела!
На жука-толстяка, на нахала.
Как приветливо лапкой
Сквозь листья душицы махала,
Дама сердца,
Отрада для глаза
Любого жука,
Неужели она
Влюблена в толстяка?!"
И заброшены латы,
Турнир позабыт.
До начала турнира
Юный рыцарь убит.
Он убит подозреньем,
Отравлен тоской.
И из бусинок-глазок
Слезы льются рекой.

***
Аквариумной рыбке сопутствовал успех.
В аквариуме рыбка всегда нарядней всех -
Зеленый пышный хвостик
И пылкая душа,
Слегка курносый носик,
Духи "Мадам Роша".
И все вуалехвосты,
Расправивши хвосты,
Провозглашают тосты
О силе красоты.
Аквариумной рыбке
Уютно и тепло -
Вокруг одни улыбки...
И толстое стекло.

***
Я - геометр. Мой циркуль строен.
Рисует в воздухе круги.
А я, полета вечный воин,
Слагаю хорды для дуги.
Мой треугольник точно вложен
В окружность полуночных ламп.
Я муха. Как клинок из ножен
Лечу. От крылышек до лап.

***
На зеленом листе, эй,
Кого ты пасешь, пастух?
- Я пасу лебедей,
Только лап у них больше двух.
На высоком дубу
Кого ты пасешь, мудрец?
- Я пасу шестиногих зеленых овец.
На кого же ты палку готовишь,
Так смел и суров?
- На опасных врагов,
На крылатых и хищных коров.
Отчего же укрыться
Спешишь ты, коль рядам присел воробей?
- Оттого, что он птица,
А я - муравей.

***
"Слоеный пирог с комариной начинкой,
Настойка из мух с цветочной тычинкой,
Пряная тина с гнилого болота...
Составить меню - такая забота!
Такая морока! Я еле жива!"
У мамы-лягушки болит голова.
А дети лягушкины - дочка и сын -
Резвятся и скачут, и ждут именин.
Ах, праздник у мамы! Вот будет потеха!
А маме-лягушке совсем не до смеха.
Готовь, убирайся, сервиз вытирай,
Манто моховое опять надевай.
Его, как на грех, источили жучки...
И мама уже чуть не плачет с тоски:
"Чем так в день рождения свой суетиться,
Уж лучше совсем мне на свет не родиться".

***
Злой малыш, Купидон огородный,
Снова выпустил стрелки Чеснок,
И вздохнул Базилик благородный,
И киндза уронила листок.
Редька в трепете, Свекла краснеет,
Бравый лук распушил усы,
Ветерок не дует, не веет,
И не слышно жужжанья осы...
Но напрасно застыла в волненьи
Помидорка, цветок теребя.
Эти стрелы попали в соленье,
А оттуда, конечно, в тебя.

***
Вот так причуда полдневного дня:
Мнилось, что я, добираясь до дна
Чудных озер и глубоких прудов,
Пастью ловила зеленых мальков.
В гуще густого и темного ила
Пряталась я и злобу копила.
Ну, а потом, на столе, в майонезе
Я вспоминала о жгучем железе,
Что утащило меня из воды...
Вилка блестит. Далеко ль до беды?
Эй! Кто угодно! Звоните, стучите,
Только скорее меня разбудите!

***
Я услышала первую муху
После долгой и тихой зимы,
И так радостно левому уху:
С добрым утром,
Проснулись и мы!
Поскорее и правого уха
Не лишай наслажденье узнать,
Правду пиршества праздного слуха -
Шелест, шорох, звенеть и жужжать!

***
На тротуаре три Улитки
Вершили свой дежурный променад.
На них пурпурные накидки,
В ладонях спелый виноград...
Улитки медленно пьянели,
И тихий вечер шел ко дну...
Весь виноград жадюги съели.
Мне б дали ягодку одну.

***
Я одинока, стройна, горделива,
Расту в тишине у забора,
А имя мое всем известно - Крапива,
Я жду романтичного вора,
Который не будет стоять у ворот,
А сразу, по роду занятья,
Он прыгнет в наш сад и тотчас попадет
Ко мне, в мои жгучьи объятья.
И пусть будет смят мой зеленый наряд,
И пусть будет страсть безответна -
Мои поцелуи так долго горят,
Их долго бывает заметно.

ЭЛЕГИЯ

Вердикт привета и прохлады
Нам вынесен осенним днем.
Запасов на зиму не надо.
Увы, мы скоро все уснем.
И белых зимних мух полета
Нам не увидеть никогда.
Замерзнет милое болото,
Завянет скоро лебеда.
Осоки соком опьяненный
Умчится к югу коростель...
Нас всех зовет октябрь влюбленный:
"Эй, Насекомые, в постель!"

***
Ты сидишь на листке земляника
И молчишь, опуская глаза,
И печальные лунные блики
Отражает росинка-слеза.
Тихо дышит во сне повилика,
Горделиво уснул зверобой...
Два часа до петушьего клика,
Скоро я распрощаюсь с тобой.
Мой ночной мотылек-однодневка,
Одноночка, точнее сказать,
У цикад скоро кончится спевка,
Не сиди! Поспешим полетать!
В лунном свете такое веселье
Искупаться пред самым концом!
Смерти нет. Есть новоселье.
Не грусти же, ну будь молодцом!

***
Чаша августа полнится хмелем.
Вянут травы и бродят в крови.
Темным воздухом - радостным элем
Напои, надыши, назови!
Длань раскрыта, веселье объявлено,
Джигу пляшет малец муравей,
Что нам осень! Забыто, оставлено.
Звезды сыплют с небесных полей!
В закрома, про запас, до проталины
Набирайте небесных светил,
Чтобы ягоды калины-малины
На ланитах багрец не почил.
Не завянем - забродим, засолимся,
И на зимнем престоле - столе
Разговеемся и поклонимся
Нежной, щедрой, подснежной земле.

***
Ну кого в эту скучную зиму
Воспевать? - Тараканов? Мокриц?
Вой замерзших соседских полканов?
И полет разжиревших синиц?
Вон, веселый сентябрь, мой воитель,
Протрубил наступленье войскам,
Сжечь дотла моих сказок обитель
Лишь огнем по деревьям, кустам.
И зеленое, свежее море
Он расквасит в кровавый багрец.
Бой проигран. Позор нам и горе.
Все как водится - лету конец.
Но военная страшная мудрость
Затаиться велит до поры.
Что же - пусть! Долой пышнокудрость,
Лишь не троньте древесной коры.
Под землей, подо льдом, в древесине
Пораженье свое переждем.
Но весной, в небе майском и синем
Загудим, зажужжим, запоем.
Пораженье - предвестник восхода,
Как победа - предвестник потерь.
Лето, здравствуй, с началом похода!
И не бойся, мы встретимся, верь!

***
Лиловые аллеи
С лукавою улыбкой,
Желая, не жалея,
Туман окутал зыбкий.
И сразу стало зябко.
Предчувствуя потерю,
Лист трогал цепкой лапкой,
Как "верю иль не верю",
Играл осенний ветер,
Еще не озлобленный,
Живой, новорожденный,
И помнящий о лете.

***
Прости мне сентябрьское нежное солнце
Мое снисхожденье, лукавство и стыд.
Меня укололо твое веретенце,
И место укола так тихо болит.
Ты даришь покой и пророчишь забвенье,
Чтоб в долгую, белую, зимнюю студь
Печальной свирели твоей продолженье
Звучало во мне и давало уснуть
Моим неумолчным и буйным желаньям,
И травам хмельным, и полетам стрекоз.
Сентябрьское солнце полно состраданья.
Мой ангел небесный, исполненный слез.

***
Вновь спелой гроздью облаков
Осеннее кренится небо,
И пиршественный стол готов,
И мчится колесница Феба
Быстрей по вечному пути.
А мы дождя младого в кубки
Нальем, и лету прокричав прости,
Зажжем костры, запалим трубки,
И, в небо воскурив дымы
Из листьев праздничного клена,
Восславим рьяно и влюбленно
Предвестье девственной зимы.

***
Прощаю все твои измены,
Трехглавый солнечный дракон:
Жары томительные плены
И душный полудневный сон,
И неожиданные грозы,
И пыль, и комариный зуд,
И мух жужжащие обозы,
И скучный огородный труд...
Что стоят все мои обиды
В сравненьи с щедростью твоей,
Что воздвигает пирамиды
Из листьев вянущих аллей?
И третия глава почила,
И августейший Август спит.
Прощай. Я все тебе простила.
Твой трон Сентябрь занять спешит.

***
Уж звезд дрожащие отары
Прочь гонит солнечный пастух,
И звуки ветреной кифары
Уж не ласкают бренный слух.
И в предрассветном озареньи
Вмиг замер воздух - кифарист,
В предчувствии полдневной лени
Не вьет травы, не тронет лист.
И только темных вод теченье
Хранит ночное колдовство -
И бледное луны свеченье,
И вышней власти сватовство
К земле, обетам не подвластной,
И своенравной, и святой,
К гордячке тайносладострастной,
Дразнящей дикой наготой.
И солнца звонкий провозвестник
Кричит заносчивый петух,
И будничных забот наместник
Взошел, и наш исполнен дух
Упорства, силы и старанья,
Но, заглянув в колодцы глаз,
Узреешь звезд ночных дрожанье
И темных демонов приказ
Явиться к ночи в услуженье,
Когда полдневный пастырь спит,
И тайных сфер передвиженье
Пугает, манит и бодрит.

***
Когда луна глядит уныло
На плачущий от ветра сад,
Когда вода в реке остыла,
И грянет скоро листопад,
Уйдем в подземные пещеры,
Приникнем трепетно к корням,
Мы не утратим нашей веры
И литургию ясным дням
Отслужим твердо и спокойно,
И воспоем последний лист
Во тьме торжественно и стройно,
И прочитаем акафист.
И с каждой бренною потерей
Растет нетленная стезя.
Иди во глубь и там измеряй
Все то, что наверху нельзя.
И отрешась от власти лета,
Под толщей скованной земли
Восславим пиршественность света
И скажем: "Боже, утоли".

***
Неумелая, умная, злая,
Что же плачешь ты каждую ночь?
Темный замок тоски создавая,
Что стремишься в себе превозмочь?
И куда же ты мчишься, слепая,
Как ночная летучая мышь,
Листья с бледных деревьев бросая
На изломы намокнувших крыш?
Что ж бессмысленно в жадную слякоть
Сеешь яркие зерна дождей,
Превращая в серую мякоть
Мягкий пух облаков - лебедей?
Нет вопроса больней и печальней,
Отчего добровольно, сама,
Моя добрая тихая осень
К середине вдруг сходит с ума.

***
Захватчик, вор, подручный ночи,
Ликуй, сегодня твой черед.
Свихнувшийся бездарный зодчий,
Ты перестроил небосвод
Там вместо теплого свеченья
И белых мягких облаков
Рокочет тусклых вод теченье,
И слышно клацанье замков.
И даже тонкий луч рассвета
Не принесет в наш бедный мир
Хотя бы малый сколок цвета...
Цвет умер. Здравствует кумир
Нытья, убожества и грязи.
И тот, кто зряч, ослепнуть рад
От темной, тайной, злобной вязи,
В которой вязнет дивный град,
Построенный теплом и светом,
Живой, веселый и цветной,
Он сломлен колдовским обетом,
Произнесенным в час ночной.
За золото листвы увядшей,
За пурпур царственных одежд,
Плати теперь, бесцветный, падший,
Крушеньем радужных надежд.

***
Убогая, бедная, сирая, ты замерзаешь.
И с каждым рассветом густеет твоя седина,
И светлые воды ты веками льда прикрываешь...
Тот спит, тот уплыл, улетел, ты опять остаешься одна.
И слез уже нет, все оплакала верная осень,
Верша ежегодный привычный обряд,
И только, нежданно мелькнув, полудневная просинь
Чуть - чуть оживит твой прощальный наряд.
Но таинство света готовит грехов отпущенье,
И силу отняв у властительной тьмы,
Сияющим снегом восславит твое очищенье,
Обрушив на землю святое забвенье зимы.

***
Не смотри ты в безглазое небо,
Не ищи, кто его ослепил,
Кто украл колесницу у Феба,
Свет отнял у полночных светил.
И не спрашивай гордое имя,
Что носило когда-то давно
Утонувшее в призрачном дыме
Это тусклое злое пятно.
Лучше шторами окна укроем,
И друг другу спасенье даря,
Башню света мы дома построим,
Чтоб не видеть лица ноября.

***
Как маятник к виску летящий
Взрезает в тишине звенящей
Неумолимый жизни бег,
Круговорот причин и следствий,
Сомнений, радостей и бедствий,
Так первый падающий снег,
В слепом и яростном круженьи
Земле несет преображенье,
Зеленый погубив побег.

***
Дракон свернулся в уголке
И дремлет в отблесках камина,
И пламя, выгибая спину,
Дрожит в расширенном зрачке.
Где бродит дух его веселый,
Покуда дождь в окно стучит,
И город пасмурно молчит,
И грязью полнится проселок?

***
Как платье траченное молью
Подносит к старческим глазам,
Ища узор витиеватый,
И шепчет сундуку "сезам",
И гладит кованые латы
Отполированных боков,
И ищет там возобновленья
Тоски и смуты, и волненья,
И пир отринутых богов,
Старуха в одиноком доме,
Так я гляжу на палый лист
И слышу ветра тонкий свист,
И ничего не помню кроме
Давно ушедшего тепла,
Когда мои не стыли руки,
И не слетали со ствола
Листы, исполненные муки,
Уже отмеченные тленом,
И изморозь жестоким пленом
Не трогала живой травы,
И не клонила головы
Трава, охваченная болью,
Как платье траченное молью.

***
Когда в здоровом теле
Живет здоровый дух,
Оно не прочь покушать,
Конечно же, за двух.
За двух не против выпить
И за двоих поспать,
Всегда предпочитая
Двуспальную кровать.
И делая зарядку
Исправно поутру,
Оно мечтает сладко:
"Нет, все я не умру!"

Посвящается не юному поэту

Что толку в стройности размера,
Когда заметен лишний вес,
И тает точность глазомера,
И лоб на темечко залез.
Что проку от стихосложенья,
Когда в сложеньи тучных тел
Яснее горечь пораженья,
И близок близости предел.

***
Круг наших друзей
Вписан в комнат наших квадрат,
И это еще не музей,
Но наверно каждый был рад
Просто выбить окно
Или вышибить дверь,
Но это было давно,
А что же теперь?
А теперь говорим о деньгах
И молчим о любви.
Нас злит паутина в углах,
Нас смешит Алишер Навои.
В день по пять сигарет,
Мы не пьем самогон.
Говорим при встрече "привет",
Что значит "пошел бы ты вон".
Наверное, просто пора
Лечь на траву на лугу.
Но это надо с утра,
А утром я не могу.

30-е ОКТЯБРЯ

Беги, покуда тис не вырос,
И тетивы ладонь не греет,
Стрелы не выпустил лиловый ирис,
И к мачте не приладят рею...
Беги, покуда тяготенье
Дает тебе толчок и прыть,
Беги, покуда в исступленьи
Земли не стали стылой рыть,
Пока не серебрится волос,
И ласковый не скажет голос:
"Беги, покуда..."

***
Лигейя! Полно.
Страх и зависть
Оставь живущим - это их удел,
А тем, чей дух свободно отлетел,
К чему стремиться в тесную обитель?
Скажи, иль он тебя обидел
Лишь тем, что жив, и просто захотел
Забыть тебя?
Лигейя! Полно.
Ревность не к лицу
Тем, кто, сменив лицо на лик
И сбросив тело, словно платье,
Нагим
Ушел в небесные объятья
И тает там, свободный, словно дым,
Не связанный с постылым пепелищем.
Лигейя! Полно.
Чувство нужно нищим,
Чтоб им прикрыть несовершенство тела.
Свободе нет до совершенства дела.

***
Как Майи сдернув покрывало,
Узреешь глину, труд и тлен,
Так безнадежно запоздало
Увидишь тенета и плен
Обид, привычек, подозрений,
Уклада, собственных воззрений,
Что мы ценили до поры,
Как Провидения дары,

Дары, что гордо принимали,
Не слыша за собой шагов,
Не видя над собою дали,
Не зная ревности богов.
Мы, славно в царственную тогу
Одевшись, выходили в свет,
Себя оставив у порога
И позабыв на много лет.

Когда ж, на миг прервав движенье,
Судьба нас повернула вспять,
Мы не признали пораженья,
И двигая за ратью рать,
Упрямо бились и устало,
Стремились от надежных стен,
И Майи пало покрывало!
И перед нами труд и тлен.

***
Вотще мы рвемся из темницы
И проклинаем будней ход,
И опостылевшие лица,
И серый, стылый небосвод.
Вотще посуду бьем со звоном,
И в зелень зелено-зеленым
Мы упиваемся вином,
И в землю лбом поклоны бьем
Вотще. Отсюда нет исхода.
И Моисей не послан нам,
И Леты пепельные воды
Не увлекут нас к берегам,
Где грекам лбы забвенье студит...
Из нас никто не позабудет
Огромнейшее "Аз воздам".

***
Праща раскручена, и скоро камень,
Что пущен сильными руками,
Падет на беззащитный град,
Лежащий в полосе прибрежной,
Простой, ленивый, безмятежный,
От башен до тяжелых врат
Украшенный тоской и паутиной,
И будней вязкою трясиной,
Где некому пробить набат,
Поскольку колокол набатный
Давно утерян безвозвратно,
А может, пущен под котел,
Чтоб в нем себе готовить пищу,
Слегка замазав глиной днище.
Уж век пятнадцатый пошел,
Как успокоились соседи.
А дети учат "буки", "веди",
"Добро" и "если", и "глагол".
Живет без страха и надежды,
С восходом размыкая вежды,
Чтоб к ночи снова их сомкнуть.
Неторным стал мощеный путь,
И путник, мимо проезжая,
За непогодою, дождем
Сочтет виденьем, миражом
Юдоль обыденного рая.
Но отвечая на молитвы
Того, кто, проклиная битвы,
В покое видит смерть и ад,
Праща раскручена, и скоро камень,
Что пущен сильными руками,
Падет на беззащитный град.

***
Прибралась и замерзла.
Лежишь осиянная снегом.
Дева - мать, и твои завершились труды.
Вышел срок торопливым набегам
На леса, на поля, на сады,
Что вершили и люди и птицы,
Собирая осеннюю дань...
Нынче некуда им торопиться,
Ведь пуста подающая длань.
Выше высей душа отлетела
У престолов Отца пировать.
Нам оставивши бренное тело -
Холодать, зимовать, выживать.

***
Снова оттепель. Сырость и слякоть.
Понапрасну трудилась зима.
И деревья, оттаявши, плакать
Принялись. Сиротливо дома,
Потеряв свои белые шапки,
Жмутся ближе друг к другу. Туман.
День стоит неуверенный, шаткий,
Как холодный недужный роман,
Где плетутся, боясь обретенья,
И не вложены в руку рука,
На границе тоски и терпенья
Два поживших седых дурака.

***
В начале было Слово.
Библия.
- Что Вы читаете?
- Слова, слова, слова...
Шекспир. Гамлет.

Моя устала голова,
А в ней слова, слова, слова
Стоят без толку и без смысла,
И дыма виснет коромысло
Над их бессмысленной толпой,
А за окном дерутся кошки
Но старой яблоне, вопят,
И ветки с дерева летят,
Но листьев прошлогодних крошки
Укрыты снежною трухой,
Зима. Увы, темнеет рано,
И только в небе, словно рана,
Зияет рваная луна.
А я на кухне. Я одна.
Сонливо наслаждаюсь ленью.
И на одном столе забота -
посуда грязная стоит,
А на соседнем том открыт.
Там ждет меня моя работа,
И Пушкин величавой тенью.
Но я сижу на жестком стуле,
И мысли сирые уснули,
К коленям никнет голова...
Что вы читаете? Слова...

***
Если знаки рисуешь -
Пусть прочтет кто сумеет.
А произносишь - рискуешь
Звук тебя одолеет.
Все одержимо звуком:
То, что живет и дышит,
То, что летит со стуком,
То, что само не слышит.
Если уста - ладонью,
И даже заткнуть уши,
Он все равно догонит
И изнутри задушит.
Слово - звука темница,
Нету в тебе обретенья...
Может ли в слове раскрыться
Таинство преображенья
Звука летящего воли,
Мига стрелы небесной
В радость наземной боли,
Явственной и телесной.

***
Луна - заложница земная,
Вершит свой вынужденный бег,
Не помня зла, добра не зная,
Не опуская мертвых век.
И Божий гнев, покров срывая,
Несет космическую студь.
В полете птицы замерзая
Являют собственную суть
В слепом и яростном паденьи,
И мертвый снег под сапогом
Хрустит,
И больше тяготенье
Не держит. И не тяготит.

***
Мне дан Господень дар -
переводить слова
Из поля смысла в рощу бытия,
Где каждый звук
как воробей,
Сидит себе и свищет,
Он не зовет
и ничего не ищет,
А просто рад способности своей
Вот так звучать,
покуда через связки
Стремится дух, не требуя подсказки

***
Легко вплетая в шерсть овечью
То дерево, то серебро, то медь,
Не сознаваться или не иметь
Щедрот для сна иль подаянья?
Какая разница. Пренебрегая речью
Пугают тень движеньем облака,
И поступь сумрака печальна и легка
И беспощадна, как доктрина недеянья.

То дерево, то серебро, то медь
Перебирая тонким пальцем,
Подыскивает вечер к пяльцам
Проулка точный материал.
Не сознаваться или не иметь
Причин для выбора и предпочтенья,
Чтоб луч не замедляющий теченья
Пронзил стекло и ясность потерял.

Какая разница. Пренебрегая речью,
Приходит ночь и снова льет елей,
И гонит из проулков и щелей
Сокровища, запрятанные днем,
Легко вплетая в шерсть овечью
Обрывки слов, отчаянья и нужд,
И каждый звук иль страшен или чужд
И больше нет отождествленья в нем.

И поступь сумрака печальна и легка,
И нет спасенья от прихода утра.
Кто крепко спит - тот поступает мудро,
Он не узнает, как, летя с востока,
Пугают тень движеньем облака.
Он не услышит, как ползет по крыше
Старуха-ночь и еле-еле дышит,
И разбивается, срываясь с водостока.

Щедрот для сна иль подаянья
Не ищут в предрассветный час.
Поднялся ветр, стукнул и угас.
Бледна улыбка завтрашнего дня
И беспощадна, как доктрина недеянья,
И край приподымая одеянья,
Бесстрастно смотрит утро на меня.

***
Венок из инея и вьюги
Плетет февраль трудолюбивый.
Плетет он для своей подруги,
Для девы скромной, незлобивой.
То перед ней он тих и светел,
То косу треплет осердясь,
Когда она вздохнет о лете,
Сегодня он - великий князь.
Он душу за нее погубит,
Ей серебро под ноги мечет.
Ах, пусть она его полюбит,
Хотя б за то, что он предтеча
Весны, и оттепелью ранней
Так беспощадно он изранен.

***
Неправда оттепели, снега лицемерье,
Туманом обворованный пейзаж,
Трехпалые следы, оборванные перья
Где свалки воронье берет на абордаж.
Одышка, влажное пальто и двери
Разбухшие - закрыть или сломать?
Предательским пятном весны предверье
На лед пруда поставило печать.
Но прикасаясь к твоему предплечью,
Я прозреваю, мне не страшно ждать,
Когда наш сад листва наполнит речью,
Когда отступит морок и опять
Все станет живо, то, что было живо,
Сплетет венок влюбленный старый Лель,
Дни длинные потянутся лениво,
И вновь в лугах засвищет коростель.

***
Лететь, лететь, не более того
В заблудшем доме на окраине посада.
Читать о Данте, о кругах его
Давно уже классического ада.
И на кругах своих обыденных забот
Овеществлять пророчества любые,
И не стучаться у глухих ворот,
Где на цепи расселись псы сторожевые,
И чистить снег от оттепели вязкий,
И, каждый день склоняясь к новой вере,
Не ждать ответа, не искать подсказки,
Читать не Данте, но о Данте Алигьери.

***
"Она играла с пеплом"
О. Цывкина

Она играет с пеплом,
Потому что боится огня.
Она без этой игры
Не хочет прожить и дня.
Она говорит, что знает ответ
раньше, чем задан вопрос,
Но в глазах ее утро
И там еще мало слез.

Она играет с пеплом
А считает, что играет с огнем.
Она принимает за ночь
Все то, что случается днем.
Она слышит вопрос
Там, где ей дан был ответ,
И она закрывает глаза,
Чтоб не видеть солнечный свет.

Она играет с пеплом,
А с ней играет огонь,
И если она бросила трубку,
То это он обжег ей ладонь,
Она даже крепкого кофе
Не решится выпить до дна.
И когда ты захочешь быть с ней,
Она захочет остаться одна.

31 октября. 98г.

Кванта света
Хватило бы, чтобы увидеть мою любовь
Сестры,
Быть может по несчастью,
Но впрочем, октября финал, и значит вновь
Пора настала скуке и ненастью
Прийти,
И мастихином снять с давно знакомого портрета
Привычные черты,
Чтобы объем и плоть волной звучащей
В полет отправить и не ждать ответа.
Тот, кто рожден, чтоб править
Не хочет царства своего
И ищет дома в отблеске летящей
Последнего дождя последней капли,
И, с ней деля свое сиротство и родство,
Не даст, чтобы порвались иль ослабли
На дикий звук силки, ловушки и тенета,
Но право, только кванта света...

Пейзаж

Священный Грааль опрокинулся,
Льется пурпуртягучий по горизонту...
Снежный буйвол зимы
Приготовлен к закланью
Митрой непобежденным.
Скоро апрель.
Март. Деревья проснулись и пьют
Это серое стылое утро.
Ветер тащит остатки тумана,
В котором прятали на ночь они
Свои зябкие ломкие ветви. Огни
Фонарей, понемногу утратив свое назначенье,
Меркнут, дробясь и теряясь в свеченьи
Еще полузимнего неба. Асфальт,
Кой-где проступая, нервно стучит
Каблучком торопливым. Девичий альт
С ночной хрипотцой спросит:
"Сколько на ваших часах?" И молчит
Нахохлившись птица,
Ждет, когда первый луч
Тронет мокрую крышу
И разлетится
На тысячу солнечных брызг.
Март. Снежный буйвол зимы
Приготовлен к закланью
Митрой непобежденным.
Скоро апрель...

***
Я заблудилась в Петербурге...
Там были Кремль, Арбат, Ордынка,
И мост серьгою в левом ухе
У великана притворился,
И ветрок в туманной дымке
У ног голодной змейкой,
И горсть монет для автомата
Вдруг стала семенем арбуза,
И вождь поверженный когда-то,
Грозился мне из под картуза...
Трамвайн свои покинув рельсы,
С подругою гуляет в парке,
И над стрелой Адмиралтейтской
Крикливой стаей кружат Парки.
И я стою у тротуара
Держась за поручни, у края
А слева Невский льется мчится...
Подьезд парадный укрывая,
Хохочет мне в лицо волчится
И разрывает тень кошмара.

***
Прощай! Ни вздоха сожаленья,
Не вырвут из моей груди
Ни кружев тонкого плетенье,
Ни бег серебряной ладьи,
По небу скованному стужей,
Ни соразмерность полукружий
Рожденных снегом и ветрами,
Ни Новый Год с его дарами...
Я не люблю твою надменность,
Твою жестокость не люблю.
Я с каждым деревом скорблю
Оплакивая жизни бренность,
И каждый палый лист кленовый,
Мне всеравно, что будет новый.
И я печаль не утолю
Потоком ясных вод весенних.
Весной меня тревожат тени
Погибших осенью надежд.

ТАНЦУЮЩИЙ
На четыре стороны ветра
Я сею пыльцу деревьев,
И она прорастает пеплом,
А всходды плывут по небу,
И падают с птичьих перьев
Четыре слезы соленых
На плечи людей веселых,
На плечи несущих влюбленных.
Четыре стороны ветра
Лежат между тьмой и светом,
И вянет ирис в ладонях
Затем, чтобы быть воспетым.